Вячеслав Чорновил видел Украину парламентско-президентской республикой (Фото:www.rukh.team) 33 года назад, когда была провозглашена и восстановлена независимость Украины, ни один из участников этого процесса не мог бы предугадать всех испытаний, которые выпадут украинскому государству. Но их тогдашнее видение будущих вызовов независимости порой резонирует с современностью. NV собрал фрагменты из интервью нескольких ведущих украинских политиков первых лет независимой Украины, которые они дали в начале 90-х годов. В них они размышляли о ключевых перспективах, угрозах и вызовах независимости — как до ее провозглашения, так и с учетом первых лет после.
Вячеслав Чорновил (1937−1999)
Украинский политик, второй глава Народного руха Украины (1992−1999). Лидер украинского национально-демократического освободительного движения конца 80-х — 90-х годов, общественный деятель, публицист, народный депутат Украины I-III созывов (1990−1999), политический заключенный СССР.
Какой должна быть независимая Украина: «Открытое демократическое государство. Открытое гражданское общество. Но государство, со всеми компонентами государства. Мы сегодня имеем только провозглашенное государство. Мы не имеем ни армии ни своей — только министра имеем. А без армии — какое это государство? Я не говорю, что мы собираемся на кого-то нападать, или кто-то сегодня на нас собирается нападать, но если нет армии, с таким государством никто не считается. Армия — это политическое средство, в первую очередь. […] Мы еще не имеем своей денежной единицы. Денежная единица — это наше спасение. Чем больше они будут тянуть, тем больше мы тратим. Вы сами понимаете, что они нас могут засыпать теми своими дешевыми, ничего не стоящими рублями, как вот в ноябре листочками землю. И защитить свой потребительский рынок мы можем только таким образом», — из интервью в сентябре 1991 года.
Почему видел Украину парламентско-президентской республикой: «Я не сторонник президентской формы правления. Вы скажете, для чего же я был кандидатом в президенты? Для создания альтернативы, понятно. Я сторонник парламентско-президентского государства. Нам надо менять Верховную Раду […] Нам нужна новая Верховная Рада, которая бы создавала правительство, которая бы руководила его действиями, давала ему законодательную базу, а президента оставить для представительских функций. Это тоже очень много. Это совсем не английская королева, английская королева имеет небольшие представительские функции. [В Украине представительская роль президента] — это и подписание международных договоров, это и вывод Украины на международную арену, это и, так сказать, агитационно-пропагандистское обеспечение государства, это законодательная инициатива, это целый ряд внутренних функций. Для президента место останется. Но не такое уж всеобъемлющее. Поэтому меня совсем не беспокоит то, кто должен быть президентом. Меня беспокоит то, чтобы это не была авторитарная власть. А мы сделали основу для авторитарной власти. Наш президент [Леонид Кравчук] еще хороший человек, что он не воспользовался всей полнотой этой власти», — из интервью проекту Час незалежності на УТ-1, август 1992 года.
Евгений Марчук (1941 — 2021)
Украинский политический и государственный деятель, 4-й и 6-й премьер-министр Украины, генерал. Народный депутат II и III созывов от СДПУ (о). Первый глава СБУ (1991−1994), второй секретарь СНБО (1999−2003) и шестой министр обороны Украины (2003−2004).
О главной угрозе демократической Украины — нетерпимости политиков к критике в СМИ: «Я думаю, что принятие Конституции, которое состоялось недавно [1996] — фундаментальное политическое явление для Украины […] — должно заставить нас, оглянувшись на эту недалекую нашу историю, внимательно посмотреть и очень холодно, с холодной логикой определить все то, что зарождается у нас как то, что может угрожать демократии. […] Некоторые такие симптомы для этого есть. Я имею в виду прежде всего то, что касается средств массовой информации. Вы видите, что иногда появляется нетерпимость к критике со стороны той или иной властной структуры или лица. Жизнь же, конечно, тяжелая, оснований для критики властных структур очень много. И я думаю, что в этом плане как раз надо очень, очень внимательно заглянуть в суть демократических процессов […]. Прочитывать те явления, которые только зарождаются, которые в потенциале могут угрожать демократическим процессам. Но я верю, что молодые политологи, политики и аналитики осветят это сейчас и проанализируют, тем более, что мы уже являемся членами Совета Европы. Теперь мы уже имеем обязанности перед мировым сообществом. И я думаю, что все будет нормально», — из интервью проекта Усна історія незалежної України, июнь 1996 года.
Мустафа Джемилев (1943)
Один из лидеров крымскотатарского национального движения, правозащитник, политический заключенный, диссидент. Народный депутат Украины от фракции партии Европейская Солидарность в 2014—2019 годах. 1-й глава Меджлиса крымскотатарского народа (1991 — 2013).
О факторе крымских татар как условии целостной Украины включительно с Крымом на годы вперед: «Украинская независимость для нас имеет очень важное значение. Еще в 1917-м году, когда крымские татары провозгласили свою Крымскую народную республику, вопрос о том, выживет ли эта республика или не выживет, во многом зависел от того, выживет ли Украинская республика. Сложилось так, что большевики сначала раздавили независимость Украины, а затем дошли и до нас. […] Конечно, да [крымские татары поддержали провозглашение независимости]. Во-первых, мы в России уже были. Вся наша трагедия, трагедия нашего народа началась после того, как Крым был завоеван Россией. Во-вторых, Украина — это такой же народ, который подвергался колониальному угнетению. Там нет такого шовинизма, как в России, даже на бытовом уровне. […]
Сейчас на территории Крыма мы, наверное, являемся основной организованной силой, которая очень активно поддерживает независимость Украинского государства. Но получается так, что любовь односторонняя. Киев на решение наших проблем не обращает должного внимания. Я понимаю, что есть проблемы, которые очень трудно решить Киеву — имею в виду в первую очередь экономические проблемы, проблемы обеспечения процессов возвращения, обустройства крымских татар, проблемы жилья. […] Но есть проблемы, которые Украина могла бы решить росчерком пера. Такой вопрос, как вопрос о гражданстве [после возвращения татар в Крым из изгнания]. […] Получается, мы граждане второго сорта. […] Многократно обращаемся [к центральной власти], пытаемся объяснить: «Кроме нас, у вас тут в Крыму союзников и нет, что вы делаете?». Они не понимают. Конечно, Украина — это не человек один, чтобы сказать: «Вот у него такой характер». Сами понимаем, что есть разные силы. Есть силы, которые действительно работают на дестабилизацию, на подрыв независимости Украины — я имею в виду прежде всего прокоммунистические, просоветские, проимперские силы. К сожалению, они составляют значительную силу в парламенте, а эти вопросы о гражданстве — как раз прерогатива парламента. А демократические силы… К сожалению, очень много времени у них уходит на взаимные разборки, а на серьезные дела мало остается», — из интервью проекту Усна історія незалежної України, июнь 1996 года.
Леонид Кравчук (1934 — 2022)
Первый президент Украины после восстановления ею независимости (1991 — 1994), глава Верховной Рады Украины и последний Председатель Верховной Рады УССР. Народный депутат Украины (1990−1991 и 1994−2006).
О пути независимости «без крови и войны»: «Речь идет о формах этой борьбы. Должны ли они быть парламентскими, если нам история дала шанс дойти до суверенности через парламентские методы, через спокойствие, через взвешенность, через учет этапности. Или идти путем революции, а не эволюции, то есть через гражданскую войну, через битвы. История нам дала шанс идти мирно. […] Я не хочу, и это было бы для меня самой большой трагедией, чтобы произошла драка на национальной почве, как это произошло в других республиках. Я делаю и буду делать все, чтобы этого не произошло. Но так же я делаю и буду делать все, чтобы страна стала суверенной и самостоятельной. И никаких уступок в этом плане я нигде никогда не сделаю. Я только делаю так, чтобы то, что можно сделать сегодня, то надо сделать сегодня. То, что завтра — то завтра. А нельзя сделать сегодня то, что предстоит сделать через 10 дней, когда условия для него не созрели. […] У меня есть надежда, что эта Верховная Рада в этом составе может для Украины сделать очень много. Если она сделает то, что есть у меня в планах, то она войдет в историю как та, которая начинала путь к суверенности. Те, которые придут на наше место, сделают больше. Но будет написано, что она сделала это, не приведя к войне и к крови», — из интервью Радио Свобода, октябрь 1990 года.
Лесь Танюк (1938 — 2016)
Украинский режиссер театра и кино, шестидесятник, народный депутат Украины I-V созывов парламента; председатель Всеукраинского общества Мемориал им. В. Стуса (1993−2014); заместитель главы, член Политсовета и Центрального провода Народного руха Украины.
О знаковой роли оппозиции и ее «марафоне» в независимой Украине: «Мне кажется, что давление оппозиции на каждого из президентов очень важно. И если мы не имеем сегодня украинского президента в полном, национальном, абсолютном понимании этого слова, то мы все-таки должны быть этой силой, которая дает ему аргументы, которая давит на него, чтобы по крайней мере он мог сказать: „Я бы, может, и не хотел так активно действовать, но вот есть такая сила в государстве, политическая сила: Народный Рух Украины, Украинская республиканская партия, национал-демократы, — и они требуют того, их электорат требует того, поэтому я вынужден, господа, делать такие-то, такие-то реформы“. Тогда президенту гораздо легче, когда очень четко определяются позиции таких и таких сил. Я думаю, что это основная проблема Кравчука, что на его возвышении и упадке сказались все элементы коммунистической системы: все ее иллюзии, и все ее грехи. И то, что эта интеллигенция писательская его поддержала, это тоже было извечным грехом нашей интеллигенции: она всегда хотела компромиссного решения. И Винниченко, и Грушевский, и Хвылевой — все те украинские лидеры, которые были, они всегда были лидерами добрых намерений, а добрыми намерениями вымощена дорога в ад. Они редко имели очень волевую, целостную натуру. И вот, я думаю, что нам сегодня как раз не хватает этой последовательности демократических сил, не хватает не просто единства, а не хватает именно последовательности шагов этой ежедневной работы, ежедневного давления на властные структуры. Мы мало, все-таки, предлагаем своих программ, своих идей, потому что питаемся еще тем украинским романтизмом, когда считалось, что революционный прорыв есть все, и надо все сделать сразу. Так не бывает. После революции приходят другие времена, и именно тогда происходит основное. Надо быть бегуном не на стометровку, а на длинную марафонскую дистанцию. Вот в таком понимании я верю в наши национально-демократические силы», — из интервью проекту Усна історія незалежної України, февраль 1996 року.
Анатолий Зленко (1938 — 2021)
Украинский дипломат, первый министр иностранных дел Украины (1990−1994, также возглавлял МИД в 2000—2003). Постоянный представитель Украины в ООН (1994−1997), чрезвычайный и полномочный посол Украины во Франции (1997−2000) и Португалии (1998−2000).
О судьбе ядерного оружия Украины: «[Еще до провозглашения независимости] мы уже работали над целым рядом проблем, над целым рядом вопросов, которые были зафиксированы в Декларации [о государственном суверенитете]. Скажем, безъядерный статус Украины. Мы уже начинали над ним работать. В каком плане? Нам надо было выяснить, что это такое. […] Где-то в феврале 1991-го года мы провели в МИД совещание с ведущими специалистами Украины. Я задал на этом совещании целый ряд вопросов. Как человек некомпетентный в ядерных вопросах — мой же штат такой же некомпетентный. Мы не понимали, что такое шахты в то время, потому что я их в жизни не видел. Мы не понимали, что такое боеголовка, мы не понимали важности обслуживания ядерного оружия, которое было расположено на территории Украины. Мы не понимали вопрос управления этим ядерным оружием, мы не понимали ядерной кнопки. […] Мы были начитаны, конечно, но в практическом плане реализовать эти проблемы — мы были недостаточно подготовлены к этому. Мы пригласили на это первое совещание ученых из Днепропетровска, Харькова, Киева, и из Министерства обороны участвовали, и Академия наук участвовала, и другие наши ведомства […]. И мы ставили конкретные вопросы, которые сводились к тому: как нам быть дальше, есть ли у нас возможность удерживать это оружие, а если есть возможность, — что для этого нужно. Есть ли у нас, скажем, достаточное количество специалистов, которые способны содержать это оружие, обслуживать и разрабатывать, и наработать дальше на новые элементы. Есть ли у нас экономические возможности и рычаги, для того, чтобы это оружие [осталось] […] Я не могу сказать, что [за считанные месяцы до провозглашения независимости] шла речь сугубо о собственности, но мы понимали, что на нашей территории находится ядерное оружие. Нам надо было разобраться, что с этим оружием может произойти. И мы уже вели разговоры к тому, чтобы подтолкнуть к тому, что мы этим должны владеть, — к этому шло», — из интервью проеку Усна історія незалежної України, июнь 1996 года.
Мирослав Попович (1930 — 2018)
Украинский философ, профессор, академик НАН Украины, в начале 2000-х — директор Института философии им. В 1989 году — один из инициаторов Народного руха Украины за перестройку. В 1990—1991 гг. — сопредседатель Партии демократического возрождения Украины.
О проблемах демократических сил: «Определенная растерянность чувствуется, потому что независимость получена не из рук борцов за независимость, а из рук коммуняков. Как теперь, что мы теперь будем требовать? […] Есть такая национал-демократия, которая потом должна выбирать себе ориентации как в Европе: или она будет консервативной партией типа Республиканской в Соединенных Штатах, типа, скажем, ХДС/ХСС [в Германии] — у нас не проходит, у нас нет той экономической базы христианской, и вообще совсем другая ситуация. Или оно будет где-то куда-то левее себе выбирать дорогу? Я думаю, что сегодня с Рухом то же самое, что и со всей нашей политической структурой: она абсолютно не соответствует тем тенденциям, которые есть у населения. […] Значит, у нас ниш в обществе больше, чем политических сил реальных, которые могут заполнить. И в очень многих случаях политические силы барахтаются в старых лозунгах и проблемах, и кроме антикоммунизма или коммунизма мы ничего более разумного не можем придумать. К большому сожалению, это соответствует определенным реалиям».